Джейн Хершфилд. Amor Fati ((Саша Казаков перевод ,,,текст

Джейн Хершфилд. Amor Fati
Саша Казаков
Душа малютка,
потерянная
ты блуждала долго.

Леса успели стать темны,
звучны, глазасты. 

Вдруг свет, огонь, избушка - двери нараспашку. 

Предупреждали сказки:
не входи, остановись,
ты сев на стул, и съев обед - обедом станешь. 

Но ты торопишься. Вошла. Домишко манит.

Это твоё - пройти самой ногами.
Это твоё - всё увидать глазами.
Это твоё - дышать застыв от страха.

«Amor Fati» латинское выражение, которое можно перевести как «любовь к судьбе». Оно определяет то отношение к жизни, когда все происходящее в жизни включая горе и потери, видится как желанное или, по крайней мере, необходимое. 

2022-12-25


Amor Fati
by Jane Hirshfield

Little soul,
you have wandered
lost a long time.

The woods all dark now,
birded and eyed.

Then a light, a cabin, a fire, a door standing open.

The fairy tales warn you:
Do not go in,
you who would eat will be eaten.

You go in. You quicken.

You want to have feet.
You want to have eyes.
You want to have fears.

Source: Poetry (February 2017)

“Amor fati”  is a Latin phrase that may be translated as "love of fate" or "love of one's fate". It is used to describe an attitude in which one sees everything that happens in one's life, including suffering and loss, as good or, at the very least, necessary.


:copyright: Copyright: Саша Казаков, 2023

Джейн Хершфилд. Snow
Саша Казаков

Снег

Душа малютка,
вскоре и за тобой
придёт старуха смерть.

Здесь было что-то
ты думала
тебе необходимо сделать?

Снег
не входит в комнату

и мечется

почему.



Snow

Little soul,
for you, too,
death is coming.

Was there something
you thought
you needed to do?

Snow
does not walk into a room

and wonder

why.

Замечания переводчика: снег вошедший в дом метафора души, как душа приходит в тело и это приход имеет цель, и она осознаёт чем закончится её посещение, так снег войдя в дом не мечется и не вопрошает у её тепла, почему.
2023-01-16

Джейн Хершфилд. The Decision
Саша Казаков

Решение

Существует момент до:
до того как форма
отвердела в её окончательном цвете.
До того как застыла при обжиге в печи.
Письмо все ещё можно достать
из почтового ящика.
Рука быть остановлена локтем,
слово удержано между пульсирующей гортанью
и резонирующими стенами комнаты.
Грудь муравья не так тонка.
Зелёный налёт на старой меди тяжелее.
И всё же что-то проскользнёт через него -
посмотрит по сторонам,
выберет новое направление, в другие земли.
Не в изгнание, не к надежде. Просто к перемене.
Так колея песчаной тропы меняется приобретя имя - Шёлковая Дорога:
всё нет пути назад.

2022-12-23 - 2023-01-16

The Decision
By Jane Hirshfield

There is a moment before a shape
hardens, a color sets.
Before the fixative or heat of ;;kiln.
The letter might still be taken
from the mailbox.
The hand held back by the elbow,
the word kept between the larynx pulse
and the amplifying drum-skin of the room’s air.
The thorax of an ant is not as narrow.
The green coat on old copper weighs more.
Yet something slips through it —
looks around,
sets out in the new direction, for other lands.
Not into exile, not into hope. Simply changed.
As a sandy track-rut changes when called a Silk Road:
it cannot be after turned back from.

Source: Poetry (May 2008)


Copyright: Саша Казаков, 2023

Джейн Хершфилд. Heat
Саша Казаков

Пыл

Моя кобылица, когда была в пылу,
Часами моталась вдоль изгороди,
втаптывая жар в её ногах,
жар нетерпения, в землю.

Ни одного жеребца на мили вокруг, уверяла я её,
забудь.

Но она, раздув ноздри,
втянув воздух…, проверить…, продолжала бег,
её подбрюшье темнело от пота,
вот, замерев на миг, она ждёт у ворот,
смотрит, что я буду делать.
О, я видела
каково это ей, видела сразу,
узнавая себя в этом неудержимом вожделении:
я и пришла на пастбище,
только чтобы увидеть игру этого жара.
Предложила помощь: ведро зерна -
но это лишь на минуту отвлекло её
от страсти.

Она вернулась к тому что сжигало её:
и… изгородь, изгородь,
вся в надежде: разгадаю, дам ей свободу.

Я завидовала ей,
так безудержно, уверенно отдаться
своей страсти, единственной необходимости,
и тому что нужно, чтобы утолить желание:
которое есть мы -

лишь открой щель,
не большую, в грудь кобылицы,
остальное случится само по себе.
Конечно же, конечно же я это знаю, я,
имеющая власть над ведром
и уздечкой -
она умолит меня, подкрадётся бочком, и
сбежит, жизнь так коротка.
А страсть,
страсть длиться.

2022-12-24 - 2023-01-17


Heat
By Jane Hirshfield

My mare, when she was in heat,
would travel the fenceline for hours,
wearing the impatience
in her feet into the ground.

Not a stallion for miles, I’d assure her,
give it up.

She’d widen her nostrils,
sieve the wind for news, be moving again,
her underbelly darkening with sweat,
then stop at the gate a moment, wait
to see what I might do.
Oh, I knew
how it was for her, easily
recognized myself in that wide lust:
came to stand in the pasture
just to see it played.
Offered a hand, a bucket of grain—
a minute’s distraction from passion
the most I gave.

Then she’d return to what burned her:
the fence, the fence,
so hoping I might see, might let her free.
I’d envy her then,
to be so restlessly sure
of heat, and need, and what it takes
to feed the wanting that we are—

only a gap to open
the width of a mare,
the rest would take care of itself.
Surely, surely I knew that,
who had the power of bucket
and bridle—
she would beseech me, sidle up,
be gone, as life is short.
But desire, desire is long.

Jane Hirshfield, “Heat” from Of Gravity and Angels. Copyright 1988 by Jane Hirshfield. Reprinted with the permission of Wesleyan University Press.

Source: Of Gravity and Angels (Wesleyan University Press, 1988)


Copyright: Саша Казаков, 2023